Вторую составляющую успеха "Спутника и погрома" также назвал Александр Горбачев, указавший, что ему "абсолютно не близка его ярая антисоветская позиция", – забавно, но в сегодняшней России "ярая антисоветская позиция" превратилась в почти полностью исчезнувшую редкость; если бы Солженицын написал "Архипелаг ГУЛАГ" сегодня, едва ли он мог бы рассчитывать на успех и признание. Советская ностальгия культивируется государством через СМИ и ангажированный масскульт, а для либеральной интеллигенции мейнстримом стала "примирительная" версия советской истории, согласно которой (цитирую по Маше Гессен; ссылки на этот текст в открытом доступе нет) "общество, вопреки удобному представлению, не делилось на „плохих" и „хороших" и даже не делилось никаким понятным образом на палачей и жертв". Забавно, но именно в начале десятых годов XXI века тот буквально солженицынский антисоветизм, право которого на существование еще десять лет назад представлялось бесспорным, сегодня выглядит пощечиной чуть ли не всем "приличным людям", в сознании которых место Солженицына заняла вполне благополучная в сталинские годы Лилианна Лунгина. В девяностые "антисоветских" текстов Просвирнина просто никто бы не заметил, сегодня за них приходится оправдываться печатающим Просвирнина редакторам, хотя запрос на антисоветизм в обществе, бесспорно, никуда не делся, более того – даже последняя советская святыня, ныне оберегаемая "мизулинскими законами", для Просвирнина и его читателей всегда будет "победой Колымы над Бухенвальдом", и "Спутник" уже превратился в основную трибуну приверженцев именно этой, полузапрещенной ныне точки зрения.
Юбилейная страда, посвященная 1025-летию Крещения Руси, отгремела без ожидаемых некоторыми чудес. Украинская политическая элита не прониклась проповедью Патриарха Московского и всея Руси Кирилла и речами российского лидера Владимира Путина: Киев (то есть официальная власть) остается верен "европейскому" выбору. И уже не ясно, стоит ли здесь употреблять уточняющее "пока", поскольку разве что истовая вера в чудеса нынче может духовно крепить тех граждан двух братских стран, что видят лучшее решение для Украины именно в союзе с Россией. Одним из чудес может, впрочем, оказаться и отказ Брюсселя подписывать ассоциацию. Но, признаться, шансы на реализацию такого сценария весьма скромны.
А значит, вполне возможно, что празднование 1025-летия Крещения Руси в Киеве – последнее из череды данных празднеств, где российская сторона могла чувствовать себя так уверенно. При имеющемся раскладе чрезвычайно высоки шансы на то, что если грядущие торжественные празднования будут столь же яркими, то Россия на них будет в куда большей степени, нежели сейчас, ощущать себя все же гостьей, а не одной из хозяек.
Тем обиднее, что именно сейчас, во время, когда Украина стоит перед самым камнем на распутье, в Киев не приехал белорусский лидер Александр Лукашенко. На самом деле это серьезный репутационный удар по идее воссоединения "Большой, Малой и Белой Руси". Плохую символичность демарша многократно усиливает и его откровенная нелепость: не то батька "разуверился в силах" убедить Януковича вступать в Таможенный союз с Россией (нам эта версия наиболее "льстит", но нелепой от этого быть не перестает), не то его как-то не так пригласили.
Исследование "Левада-центра" показало, что 57 процентов россиян предпочли порядок в государстве соблюдению прав человека. Соответственно, только треть граждан придерживаются обратной точки зрения. Данные опроса приводит "Коммерсант".
В то же время 43 процента респондентов согласились на введение цензуры и запрет на выезд за границу. Взамен они попросили достойных пенсионных выплат и заработка. Однако 46 процентов граждан не согласились отказываться от свободы слова, даже если государство предоставило бы им "нормальную зарплату и приличную пенсию".
То, что роботы, автоматизация и программное обеспечение способны заменить людей, может казаться очевидным кому угодно, кто работал на автомобильном производстве или в качестве туристического агента. Но утверждения Бринолфссона и Макафи более тревожны и противоречивы. Они считают, что быстрый технический прогресс разрушает рабочие места быстрее, чем создаёт их, содействуя стагнации медианного дохода и росту неравенства в Соединённых Штатах. И, они подозревают, что-то похожее происходит и в других технологически продвинутых странах.
И по результатам этого изучения у сообщества "Диссернет" есть к самому Андрею Юрьевичу вопрос. Этот вопрос такой: как сам Андрей Юрьевич предпочитает, чтобы мы его называли, а вслед за нами называла и почтеннейшая публика, которой предстоит ознакомиться с результатами экспертизы. Вариантов, собственно, два: мы можем называть его вором, а можем – мошенником. И выбор тут за самим Андреем Юрьевичем.
Станислав Белковский: И то, и другое. Личный выбор, потому что он устал от власти. Он находится в режиме прокрастинации, то есть откладывания дел, которые он не хочет делать. Достаточно вспомнить прошлогоднее опоздание на 4 ч к президенту Януковичу, допущенное лишь потому, что В. Путин хотел пообщаться с байкерами в Крыму, что вынудило даже правительство Украины сделать гневное заявление по этому поводу. Все эти полеты со стерхами и проч. способы нагнетания адреналина – это все свидетельствует о том, что Путин так и не стал человеком власти, а продолжает чувствовать себя во властном формате как раб на галерах, потому что для человека, который любит власть, никакой другой источник адреналина просто не нужен.
Станислав Белковский: Дальше сложно. Мы начинали еще говорить, что все сводится не только к усталости Путина, но и к той системе тотальной коррупции, которая в стране сложилась и которая порождает собственные взаимосвязи, никак не зависящие от верхов исполнительной власти федерального уровня. Власть размазана по стране тонким слоем и возникает в любой точке, где финансовый ресурс совпадает с силовым. Сегодня, для того чтобы контролировать какой-нибудь город, достаточно в нем контролировать прокурора, председателя суда и начальника полиции, и никакой Путин не сможет вмешать в то, что происходит. Эта система тотальной коррупции и породила систему власти, в которой Путин скорее становится символом. У Кремля, на мой взгляд, стратегии нет. Задача Путина – поддерживать инерцию этой системы настолько, насколько это возможно. Задача всех остальных – воровать так, чтобы не схватили за руку в решающий момент и чтобы можно было отползти еще до того, как это случится. Но стратегии нет и у оппозиции, потому что ничего, кроме того, что Путина посадят, мы не слышали в качестве конструктивной программы. А я бы не хотел, чтобы Путина сажали. Пока мы не уйдем, во-первых, от вождистской парадигмы, от необходимости доверять будущему лидеру, кто бы он ни был, независимо от его взглядов, и пока мы будем сажать предыдущего правителя, чего мы давно не делали, со времен Хрущева, то я не вижу, чем это отличается от Путина собственно.
Что происходит сейчас? Если приглядеться к хаотически поступающим на информационную панель сообщениям, то видно, что, воспользовавшись антилиберальным качком маятника после московского протеста 2012 г., Кремль проводит масштабную реформу гуманитарной сферы. Причем каждый ее отдельный элемент обставлен, как это делалось и в 2005 году, пропагандой эффективности. Московский протест 2012 г. показал Кремлю, что в 2005-2008 гг. удалось построить хорошо контролируемую централистскую систему. Но не удалось надежно "перекодировать" общество под нужды "корпоративного государства". И вот теперь идет достройка. Из чего она состоит? 1) Реформа вузов (неэффективность одних, привилегии для других). 2) Реформа РАН. 3) Реформа институтов культуры – библиотек, музеев. 4) Реформа системы НКО. 5) Реформа государственного управления СМИ (закон о СРО). 6) Законодательство о контроле за интернетом. Иначе говоря, идет перетряхивание всех институций, составляющих так называемую публичную сферу. Сама эта реформа, разумеется, обставлена и требованиями "повышения эффективности", и необходимостью "модернизации", и необходимостью более рационально тратить госбюджет.