Что сказать о человеке, который стал легендой еще при жизни? Он не был из заслуженных и потом прозревших, как многие в диссидентском мире. Не в укор им, вышедшим на твердую дорогу, но Буковский был самим собой с самого начала. Он сделал себя таким наперекор советским правилам жизни, сделал мастерски и неповторимо. Он на всю жизнь сохранил свой необыкновенный азарт сопротивления – юношеский, веселый, бесстрашный. Кажется он ничего не боялся и никогда не отступал. Так не бывает в жизни, но никто не видел его струсившим или сдавшимся.
В демократическом движении 60-80-х годов не было вождей, а самые энергичные и авторитетные, успев что-то сделать, отбывали на эмигрантский Запад или тюремный восток. Буковскому недолго удавалось бывать на свободе между отсидками, но энергия его деятельности была настолько велика, что он оставался авторитетом где бы ни был – в тюрьме или на воле. Худой, голодный, со впалыми щеками, измученный карцерами и голодовками, он всегда был победителем, а ничтожные его тюремщики – побежденными. Как Буковский побеждал советскую власть, так правда побеждает силу.
Не знаю, боялась ли власть Буковского, но без сомнения она чувствовала исходящую от него угрозу. Я сам слышал, как чекисты отзывались о нем со странной смесью ненависти и уважения. Они не могли понять, как это он столько лет стоит против них и до сих пор жив и не сломлен.
Отчаявшись его сломать и не решаясь убить, они выслали его из страны. Заодно получили в обмен вожака чилийских коммунистов. Вывозили Буковского в наручниках. Владимирская тюрьма, автозак, военный аэродром в Чкаловском, спецрейс в Швейцарию, аэропорт Цюриха. Они все-таки избавились от него, но их усилия все-равно оказались тщетными – советская власть пала и Буковский вместе со всеми нами – его друзьями, товарищами и солагерниками, еще отпраздновал похороны коммунизма…
Недели две назад я звонил ему в Кембридж. Голос у него был уставший, но он бодрился, шутил и передавал приветы общим знакомым. Он знал, что победители не должны поддаваться унынию. Таким он был всю жизнь. Таким мы его и запомним.
Александр Подрабинек
В стране все больше людей, которые свои претензии к власти пытаются сформулировать внутри политической сферы. Это для государства неприемлемо – оно ведь как раз и работало долго и последовательно на то, чтобы никакой реальной политической сферы в стране не осталось. Возвращение политики в жизнь ровно в тот момент, когда на повестке дня – решение задачи по транзиту власти после 2024 года, – вещь опасная и просто неприемлемая. Риски слишком велики, чтобы государство могло позволить себе играть с гражданами в политику.
В этих условиях эскалация террористических практик – понятная и, к несчастью для граждан, единственная возможная для государства реакция, похожая на блатную истерику. Все это описано в мемуарах бывалых лагерников: так опытный уголовник, почувствовав опасность, начинает «блажить», чтобы показать окружающим, что с ним лучше не связываться.
Так болезнь входит в острую фазу – это естественное для кризиса состояние. А главная проблема мирного населения страны в том, что люди, составляющие государство, думают, будто они – этакий большой коллективный больной, и пытаются себя вылечить, массируя население полицейскими дубинками.
Но дело-то ведь в том, что на самом деле они и есть болезнь.
https://newtimes.ru/articles/detail/186623
На открытие выставки Ассоциации худших художников «Осень пахана» в галерее Dordor на Ходынской улице приехала полиция. Мероприятие о насилии со стороны полицейских и несвободе слова приурочено ко дню рождения Владимира Путина. Один из организаторов Вадим Соболев написал, что, помимо полицейских, которые проверяют документы у присутствующих, к зданию также приехали пожарные.
Вадим Соболев, куратор выставки «Осень пахана»: «Мы как раз заканчивали монтировать экспонаты, но к нам начали сначала приходить люди из районной управы, потом из МЧС, а потом из полиции. Правоохранители прицепились к тому, что у нас якобы проблемы с пожарной безопасностью. Именно в день рождения Путина мы решили появиться, потому что у нас очень много остросоциального контента. В эту выставку мы вложили все деньги и сейчас остались на нуле. Мы хотели бы решить эту ситуацию законно. Я вообще думаю, что это первый случай, когда полицейские без оснований и документов заваривают двери галереи».